Неточные совпадения
Он стоял в передней, дергаясь
длинною, худою
шеей и срывая с нее шарф, и странно жалостно улыбался. Увидав эту улыбку, смиренную и покорную, Левин почувствовал, что судороги сжимают ему горло.
Он смотрел на ее высокую прическу с
длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее
длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
Она летела прямо на него: близкие звуки хорканья, похожие на равномерное наддирание тугой ткани, раздались над самым ухом; уже виден был
длинный нос и
шея птицы, и в ту минуту, как Левин приложился, из-за куста, где стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху.
Как будто не зная, какою прежде ступить ногой, Фру-Фру, вытягивая
длинною шеей поводья, тронулась, как на пружинах, покачивая седока на своей гибкой спине.
Потом она вспомнила худую-худую фигуру Петрова с его
длинною шеей, в его коричневом сюртуке; его редкие вьющиеся волосы, вопросительные, страшные в первое время для Кити голубые глаза и его болезненные старания казаться бодрым и оживленным в её присутствии.
Необыкновенная гибкость ее стана, особенное, ей только свойственное наклонение головы,
длинные русые волосы, какой-то золотистый отлив ее слегка загорелой кожи на
шее и плечах и особенно правильный нос — все это было для меня обворожительно.
Тот и другая с лаем понесли кольцами хвосты свои в переднюю, где гостья освобождалась от своего клока и очутилась в платье модного узора и цвета и в
длинных хвостах на
шее: жасмины понеслись по всей комнате.
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То
длинный сук ее за
шеюЗацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет.
На голове ее был красный шелковый платок; жемчуги или бусы в два ряда украшали ее наушники; две-три
длинные, все в завитках, кудри выпадали из-под них на ее высохшую
шею с натянувшимися жилами.
Оно было низкое, широкое, огромное, почерневшее, и с одной стороны его выкидывалась, как
шея аиста,
длинная узкая башня, на верху которой торчал кусок крыши.
Грудь,
шея и плечи заключились в те прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся красоте; волосы, которые прежде разносились легкими кудрями по лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу, часть которой была подобрана, а часть разбросалась по всей длине руки и тонкими,
длинными, прекрасно согнутыми волосами упадала на грудь.
Кудри, кудри он видел,
длинные,
длинные кудри, и подобную речному лебедю грудь, и снежную
шею, и плечи, и все, что создано для безумных поцелуев.
По
длинным волосам,
шее и полуобнаженной смуглой груди распознал он женщину.
На ее тонкой и
длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка.
Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая, как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его
шею своею
длинною, высохшею как спичка рукой.
Но голос его заглушил густой и мрачный бас высокого человека с
длинной шеей...
Он видел, что Лидия смотрит не на колокол, а на площадь, на людей, она прикусила губу и сердито хмурится. В глазах Алины — детское любопытство. Туробоеву — скучно, он стоит, наклонив голову, тихонько сдувая пепел папиросы с рукава, а у Макарова лицо глупое, каким оно всегда бывает, когда Макаров задумывается. Лютов вытягивает
шею вбок,
шея у него
длинная, жилистая, кожа ее шероховата, как шагрень. Он склонил голову к плечу, чтоб направить непослушные глаза на одну точку.
Пришел
длинный и длинноволосый молодой человек с шишкой на лбу, с красным, пышным галстуком на тонкой
шее; галстук, закрывая подбородок, сокращал, а пряди темных, прямых волос уродливо суживали это странно-желтое лицо, на котором широкий нос казался чужим. Глаза у него были небольшие, кругленькие, говоря, он сладостно мигал и улыбался снисходительно.
В ее изумлении Самгин не нашел ничего лестного для себя, и она мешала ему слушать. Человек с напудренным лицом клоуна,
длинной шеей и неподвижно вытаращенными глазами, оглядывая людей, напиравших на него, говорил негромко, но так, что слов его не заглушал ни шум отодвигаемых стульев, ни возбужденные голоса людей, уже разбившихся на маленькие группки.
Напротив — рыжеватый мужчина с растрепанной бородкой на лице, изъеденном оспой, с веселым взглядом темных глаз, — глаза как будто чужие на его сухом и грязноватом лице; рядом с ним, очевидно, жена его, большая, беременная, в бархатной черной кофте, с
длинной золотой цепочкой на
шее и на груди; лицо у нее широкое, доброе, глаза серые, ласковые.
— Здесь — множество спекулянтов и жуликов, — рассказывал Пальцев, закуривая папиросу с необыкновенно
длинным мундштуком. — Некоторые одеты земгоргусарами, так же, как вы. Я не успел
сшить форму. Человек, который сидел сзади вас, — Изаксон, Изаксон и Берман — техническая контора, импорт машин, станков, электроарматуры и прочее и тому подобное. Оба — мошенники, состоят под судом.
Ему показалось, что люди сгрудились теснее и всею массою подвинулись ближе ко крыльцу, показалось даже, что
шеи стали
длиннее у всех и заметней головы.
Самгин был доволен, что Варвара помешала ему ответить. Она вошла в столовую, приподняв плечи так, как будто ее ударили по голове. От этого ее
длинная шея стала нормальной, короче, но лицо покраснело, и глаза сверкали зеленым гневом.
Его слушали плешивый человек с сизыми ушами, с орденом на
шее и носатая
длинная женщина, вся в черном, похожая на монахиню.
Самгин, не ответив, смотрел, как двое мужиков ведут под руки какого-то бородатого, в
длинной, ниже колен, холщовой рубахе; бородатый, упираясь руками в землю, вырывался и что-то говорил, как видно было по движению его бороды, но голос его заглушался торжествующим визгом человека в красной рубахе, подскакивая, он тыкал кулаком в
шею бородатого и орал...
Отклеив затылок от стены, он вытянул
длинную шею и спросил басом, негромко...
Среди них особенно заметен был молчаливостью высокий, тощий Редозубов, человек с
длинным лицом, скрытым в седоватой бороде, которая, начинаясь где-то за ушами, росла из-под глаз, на
шее и все-таки казалась фальшивой, так же как прямые волосы, гладко лежавшие на его черепе, вызывали впечатление парика.
Так неподвижно лег
длинный человек в поддевке, очень похожий на Дьякона, — лег, и откуда-то из-под воротника поддевки обильно полилась кровь, рисуя сбоку головы его красное пятно, — Самгин видел прозрачный парок над этим пятном; к забору подползал, волоча ногу, другой человек, с зеленым шарфом на
шее; маленькая женщина сидела на земле, стаскивая с ноги своей черный ботик, и вдруг, точно ее ударили по затылку, ткнулась головой в колени свои, развела руками, свалилась набок.
В
длинном этом сарае их было человек десять, двое сосредоточенно играли в шахматы у окна, один писал письмо и, улыбаясь, поглядывал в потолок, еще двое в углу просматривали иллюстрированные журналы и газеты, за столом пил кофе толстый старик с орденами на
шее и на груди, около него сидели остальные, и один из них, черноусенький, с кошечьим лицом, что-то вполголоса рассказывал, заставляя старика усмехаться.
Кумов
сшил себе сюртук оригинального покроя, с хлястиком на спине, стал еще
длиннее и тихим голосом убеждал Варвару...
Был он человек
длинный, тощий, угрюмый, горбоносый, с большой бородой клином, имел что-то общее с голенастой птицей, одноглазие сделало
шею его удивительно вертлявой, гибкой, он почти непрерывно качал головой и был знаменит тем, что изучил все карточные игры Европы.
Глафира Исаевна брала гитару или другой инструмент, похожий на утку с
длинной, уродливо прямо вытянутой
шеей; отчаянно звенели струны, Клим находил эту музыку злой, как все, что делала Глафира Варавка. Иногда она вдруг начинала петь густым голосом, в нос и тоже злобно. Слова ее песен были странно изломаны, связь их непонятна, и от этого воющего пения в комнате становилось еще сумрачней, неуютней. Дети, забившись на диван, слушали молча и покорно, но Лидия шептала виновато...
Но главное его призвание и страсть — дразнить дворовых девок, трепать их, делать всякие штуки. Он смеется над ними, свищет им вслед, схватит из-за угла
длинной рукой за плечо или за
шею так, что бедная девка не вспомнится, гребенка выскочит у ней, и коса упадет на спину.
В доме тянулась бесконечная анфилада обитых штофом комнат; темные тяжелые резные шкафы, с старым фарфором и серебром, как саркофаги, стояли по стенам с тяжелыми же диванами и стульями рококо, богатыми, но жесткими, без комфорта. Швейцар походил на Нептуна; лакеи пожилые и молчаливые, женщины в темных платьях и чепцах. Экипаж высокий, с шелковой бахромой, лошади старые, породистые, с
длинными шеями и спинами, с побелевшими от старости губами, при езде крупно кивающие головой.
Я сначала не вдруг понял, что значат эти
длинные связки, которые китайцы таскают в руках, чрез плечо и на
шее, в виде ожерелья.
Вы едва являетесь в порт к индийцам, к китайцам, к диким — вас окружают лодки, как окружили они здесь нас: прачка-китаец или индиец берет ваше тонкое белье, крахмалит, моет, как в Петербурге; является портной, с
длинной косой, в кофте и шароварах, показывает образчики сукон, материй, снимает мерку и
шьет европейский костюм; съедете на берег — жители не разбегаются в стороны, а встречают толпой, не затем чтоб драться, а чтоб предложить карету, носилки, проводить в гостиницу.
Адвокат сказал кучеру куда ехать, и добрые лошади скоро подвезли Нехлюдова к дому, занимаемому бароном. Барон был дома. В первой комнате был молодой чиновник в вицмундире, с чрезвычайно
длинной шеей и выпуклым кадыком и необыкновенно легкой походкой, и две дамы.
Еще позади с своими брылами и апоплектической
шеей, выпятив грудь, шел князь Корчагин в дорожной фуражке и еще сзади — Мисси, Миша, двоюродный брат, и знакомый Нехлюдову дипломат Остен с своей
длинной шеей, выдающимся кадыком и всегда веселым видом и настроением.
Спереди против них сидели их дети: разубранная и свеженькая, как цветочек, девочка с распущенными белокурыми волосами, тоже с ярким зонтиком, и восьмилетний мальчик с
длинной, худой
шеей и торчащими ключицами, в матросской шляпе, украшенной
длинными лентами.
Наконец приехал и Матвей Никитич, и судебный пристав, худой человек с
длинной шеей и походкой на бок и также на бок выставляемой нижней губой, вошел в комнату присяжных.
Но не смигивая и не спуская глаз смотревший на шествие за арестантов мальчик с
длинной, худой
шеей решил вопрос иначе.
Молодой с
длинной шеей мускулистый человек с добрыми круглыми глазами и маленькой бородкой стоял подле койки и с испуганным лицом, поспешно надевая халат, смотрел на входивших.
Тонкие породистые руки с
длинными пальцами были выпростаны поверх голубого сарафана с затканными серебряными цветочками; белая кисейная рубашка открывала полную, немного смуглую
шею, перехваченную жемчужной ниткой.
Небольшая головка была украшена самою почтенною лысиною, точно все волосы на макушке были вылизаны коровой или другим каким животным, обладающим не менее широким и
длинным языком; эта оригинальная головка была насажена на
длинную жилистую
шею с резко выдававшимся кадыком, точно горло было завязано узлом.
Его
длинная вытянутая
шея была обмотана шарфом.
Целую ночь снилась Привалову голодная Бухтарма. Он видел грязных, голодных женщин, видел худых, как скелеты, детей… Они не протягивали к нему своих детских ручек, не просили, не плакали. Только
длинная шея Урукая вытянулась еще
длиннее, и с его губ сорвались слова упрека...
Антонида Ивановна стояла в дверях гостиной в голубом пеньюаре со множеством прошивок, кружев и бантиков.
Длинные русые волосы были ловко собраны в домашнюю прическу; на
шее блестела аметистовая нитка. Антонида Ивановна улыбалась и слегка щурила глаза, как это делают театральные ingenues.
Невдалеке от нас на поверхности спокойной воды вдруг появился какой-то предмет. Это оказалась голова выдры, которую крестьяне в России называют «порешней». Она имеет
длинное тело (1 м 20 см),
длинный хвост (40 см) и короткие ноги, круглую голову с выразительными черными глазами, темно-бурую блестящую шерсть на спине и с боков и серебристо-серую на нижней стороне
шеи и на брюхе. Когда животное двигается по суше, оно сближает передние и задние ноги, отчего тело его выгибается дугою кверху.
Мускулистая
шея его покрыта довольно
длинной шерстью, которая спереди и на груди несколько темнее, чем на остальных частях тела.
Красивая притупленная голова с большими подвижными округленными ушами сидит на
длинной шее и у самцов украшена двумя маловетвистыми рогами, на конце вилчатыми и имеющими не более шести отростков.